Символизм алконоста был известен уже Отцам Церкви, которые трактовали его как образ Божьего промысла, где роль Вселенной играло спокойное, по воле маленькой птички, море.

***Симург***

В Иране симург издавна считался птицей божественной, то есть обладающей свойствами не только физическими, но и идеальными. Это птица, которая велика собой, что видно хотя бы потому, что на древних иранских клинках изображался длиннохвостый симург, который сражается с драконом.

То есть оказывает божественное покровительство владельцу сабли.

Но не стоит переоценивать доброту и заботливость симурга. Оказывается, он натура двойственная. На каждого хорошего симурга есть двойник — плохой симург. Как их различить раньше, чем они примутся за свои дела, неясно. К примеру, хороший, добрый симург отыскал в пустыне младенца Заля, который со временем станет отцом фольклорного героя Рустама. А вот плохой симург помог затем тому же Рустаму, восставшему против новой иранской религии — зороастризма, поразить стрелой ранее бессмертного Исфандиара.

Оба варианта симурга славились своими разноцветными перьями.

В средневековом персидском сочинении симург описывается таким образом: «Воздух расцветился всеми цветами радуги, от перьев и крыльев птицы исходили прекрасные звуки, и она источала нежный аромат. В когтях птица держала крокодила».

Судя по всему, перья симурга были размером с лопату, что не смущало персидских гадальщиков, которые всегда держали их под рукой — без них до истины не докопаться. И никому не приходило в голову спросить: что, ваши перья так усохли? Они так похожи на перья моего петуха…

Вообще — то в фольклоре многих народов встречаются гигантские птицы. И неудивительно — житель города, увидев Орла, уже готов был преувеличивать его размеры, он же раньше никого крупнее вороны не встречал.

Если есть орел и тебе даже рассказывали, как он унес ягненка, то ты уже дома сообщишь, что орел унес корову. Так мы все устроены.

Морякам попадались на глаза альбатросы. Они мерили шагами размах крыльев убитой птицы, потом начинался шторм — наказание за смерть воздушного гиганта. Страус тоже поражал воображение — если привезешь домой яйцо этой птицы и положишь его рядом с куриным, дух захватывает у слушателей твоих приключений.

В 1658 году Этьен де Флакур опубликовал книгу «История большого острова Мадагаскар». Там он рассказал о гигантской птице воромпатре. Вернее всего, он услышал это название на острове, неясно только, насколько точно он воспроизвел слово мальгашского языка.

«Местные жители никак не могут ее изловить, так как она прячется в самых пустынных районах Острова… Однажды туземцы с Мадагаскара прибыли на остров Маврикий, чтобы закупить рома. Они привезли с собой сосуды — скорлупу яиц в восемь раз больших, чем яйцо страуса, и в сто тридцать раз больше, чем яйцо курицы».

Прочтя перевод этих записок французского адмирала, авторы «Мифологического бестиария», книги многоученой и замечательной, решили, что речь идет об очередном сказочном создании. Ведь «существуй воромпатра на самом деле, она была бы высотой три метра и весила бы почти полтонны! При этом наука не отрицает возможности того, что некогда гигантская птица и впрямь жила на африканском острове Мадагаскар. Теперь же она стала персонажем легенд и сказок».

Вот тут — то и получается накладка от образованности в узкой области. Никому из авторов многих солидных трудов не пришло в голову обратиться к трудам зоологическим либо географическим. Иначе стало бы ясно, что гигантский страус эпиорнис благополучно существовал на Мадагаскаре по крайней мере до XVIII века, когда его увидел Мак — Эндрю, и уж точно жил там в середине века XVII. То есть мальгаши рассказали французскому адмиралу чистую правду о эпиорнисе. И даже размеры его, объем яйца и утилитарное употребление этих яиц как сосудов для воды — никакого отношения ни к мифологии, ни к сказкам не имеют. Кстати, эпиорнис, описанный Уэллсом в рассказе «Остров Эпиорниса», точно соответствует сведениям, сообщенным Этьеном де Флакуром. Упомянутый там же остров Мориса на самом деле всегда именовался по — русски островом Св. Маврикия, как и сейчас его называют.

***Ял***

Ял — крупное животное, размером с коня, черного цвета, со слоновьим голым хвостом, кабаньими клыками и острыми, безмерно длинными прямыми рогами.

Очевидно, образ яла был навеян древним зоологам какой — то реальной антилопой, может быть, антилопой — гну. По крайней мере, так считал великий естествоиспытатель Кювье, когда пытался классифицировать фауну.

Из — за неясности происхождения яла именовали в разных «физиологиях» и бестиариях по — разному: и катобелпамом, и сентикоромом.

Известно, впрочем, что ял враждует с василиском, а это — положительное качество, потому его рисовали на рыцарских гербах.

***Парандр***

О парандре известно мало, хотя его знали уже древние римляне и описывал Плиний.

Парандр обитает в Эфиопии. По следам от копыт его легко принять за серну, которая, кстати, в Эфиопии не водится, о чем составители европейских бестиариев не подозревали. Они полагали, что во всем мире водится твари, им известные, и это не мешает, конечно, рядом с ними жить тварям сказочным. Рога у парандра оленьи, ветвистые, роскошные, туловище покрыто медвежьим мехом, хотя неясно, зачем в Эфиопии медвежий мех? Но его не следовало бы включать в наш бестиарий, если бы он не обладал одним уникальным качеством: парандра трудно поймать, потому что он — единственное копытное, способное мгновенно менять цвет в зависимости от окружающей обстановки. Может, поэтому парандра никто толком еще не видел.

***Бонакон***

Бонакон — зверь таинственный, притом совершенно безвредный, если к нему не приставать. Обитает он в лесных азиатских чащах. Размерами — с антилопу, по крайней мере, никто о чрезвычайных размерах бонакона не упоминает. Рога у него закручены в кольца, тело покрыто густой шерстью. Если охотники настигают бонакона, чтобы вонзить в него копья, бонакон, простите, поднимает хвост и извергает с силой в преследователей содержимое кишечника.

Охотники, без сомнения, выдержали бы такой афронт, если бы содержимое было таким же, как у других антилоп и баранов. Но бонакон при желании может испражняться огненной лавой, причем без всякого вреда для своей прямой кишки. Лава мгновенно разливается на площади в три акра (так утверждает бестиарий), отчего начинают полыхать кусты, деревья и трава. С дикими воплями от боли и ужаса охотники убегают из леса, а бонакон идет пастись, чтобы при случае снова запустить свою фабрику по превращению травы в огонь, что есть и сегодня недостижимая мечта мировой физики.

***Зверь рыкающий***

Одно из самых удивительных чудовищ Средневековья появляется на страницах «Смерти Артура», энциклопедии о рыцарях Круглого стола сэра Томаса Мэлори, написанной им в тюрьме.

Как — то у короля Артура было плохое настроение, ибо ему приснился неприятный сон об уничтожении Англии гигантскими змеями. Во сне король сражался с огнедышащими тварями и, получив множество ранений, наконец их всех изрубил.

Проснувшись, король решил отправиться на охоту.

Только выехали охотники в лес, как Артур увидел матерого оленя и решил его свалить. Долго и безрезультатно Артур скакал за оленем, пока конь под ним не задохнулся и не упал наземь. Тогда доезжачий отправился за новым конем, а король присел на поваленное дерево, чтобы отдохнуть.